Здесь должна была быть какая-нибудь банальность, но нет.
Лекарство от слэша
В Хогвартсе стало твориться что-то странное. Какая-то нездоровая
обстановка там возникла. И обстановка эта профессору Снейпу определенно
не нравилась.Вездесущая Панси Паркинсон без устали докладывала ему обо
всем, что происходило вне классных помещений Слизерина. Ту же функцию,
но по отношению к Гриффиндору, выполняла Парвати Патил. От Райвенкло
стучала Чо, а хаффльпафский стукач так и остался невыясненным. Но не в
этом суть. А суть в тех нездоровых настроениях, что оплели своей
паутиной школу, преимущественно Слизерин и Гриффиндор, в меньшей степени
Райвенкло. Хаффльпафл оставался в блаженном неведении. "И пусть остается
и дальше" - думал профессор Снейп, потихоньку приходя в ужас. О да,
чтобы он, Северус Снейп, пришел в ужас - это еще надо было хорошенько
постараться. Это должно было быть что-то совсем уж нехорошее.
И это было нехорошее. Это нехорошее двумя толстыми пачками разносортной
бумаги лежало на столе профессора и повергало его в уныние.
"Говорил ведь я, в школе должны быть строгие порядки! Надо бы выдавать
ученикам строго определенное количество бумаги... нет, не поможет..."
профессор двумя пальцами взял один лист.
"Упоительная ночь". Гарри/Драко/Снейп, автор Люси Дварсон. - значилось
вверху листа. Далее следовало: "Гарри стоял на балконе и чувствовал
сладостную дрожь: приближался ОН. Он коснулся его спины, и тотчас колени
задрожали от восторга, а штаны стали тесными. От Драко так возбуждающе
пахло!"... - прочитал профессор Снейп, яростно сплюнул и отбросил лист.
На глаза ему попался следующий: "И Снейп сжал сосок юноши так ласково и
сильно, а другой рукой ласкал восставшую плоть, отчего у Гарри от
восторга выступили слезы" - профессор снова плюнул и выдернул еще один
лист. Лучше бы он этого не делал... Скомкав бумажку, профессор вскочил и
минут пятнадцать нервно бегал по комнате, издавая отрывистые, невнятные,
но очень эмоциональные восклицания. Наконец, он подбежал к шкафу с
настояками, выхватил оттуда бутылочку темно-зеленого цвета с белым
черепом на этикетке, отхлебнул прямо из горлышка и тихо сполз на пол по
дверцам шкафчика. Некоторое время он пребывал в прострации, потом
поднялся на ноги и снова сел за стол. Бутылка с мандрагоровым самогоном
заняла позицию слева.
"Это болезнь. И она охватила всю женскую часть учеников Хогвартса....
Иного объяснения нет... Нет, стоп. Это не болезнь. Если бы это была
болезнь, этим бы страдали и девчонки из Хаффльпаффа. Странно... Тогда,
однозначно, это - жуткое проклятие. Вот оно что!" - мысли профессора
были невеселыми. Явление, кое поразило его, можно сказать, в самое
сердце, последнее время цвело в Хогвартсе пышным цветом и называлось
"слэш". Профессор не знал, почему, и знать не хотел. Ему это не
нравилось. Ему не нравилось, что ученицы пишут всякую дрянь вместо
рефератов по зельеварению и другим предметам, что они описывают интимные
подробности, ВЫДУМАННЫЕ ими. Ему не нравилось, что ему приписывают
педофилию и гомомсексуализм!!!
"С этим надо бороться... Хм... А, вот, есть идея!"
И профессор понесся в свою лабораторию...
На следующий день, улучив перед обедом нужный момент, Снейп вылил в
котел с супом флакончик какой-то жидкости...
"Все, теперь, вместо того, чтобы писать гадости о мужчинах, они
заинтересуются мужчинами в реале" - думал профессор, шествуя от кухни с
очень довольным видом.
Но... вышло иначе. Уже к вечеру того дня в Хогвартсе стало происходить
нехорошее... Девочки бегали за мальчиками, А мальчики... тоже бегали за
мальчиками. И сам Снейп, столкнувшись в коридоре с Бинсом, почувствовал
странное томление. Моментально сообразив, что с зельем дал маху, он
понесся к себе, выпил противоядие и, прихватив два флакона, побежал
снова на кухню.
За ужином всеми (кроме Снейпа, который никогда не ужинал) был выпит
компот ос снадобьем, напрочь подавляющим всякие сексуальные интересы.
Неделю профессор наслаждался покоем и прилежностью учеников, уделявших
все внимание занятиям... Пришло воскресенье, Снейп надел
парадно-выходную мантию и пошел в Хогсмид, прямо в "Три метлы". Там за
столиком сидела профессор МакГонагалл. Снейп, посылая ей
многозначительные взгляды, прошел к ее столику и сел напротив.
МакГонагалл едва удостоила его коротким взглядом.
"Минерва, ты сегодня прекрасна, как всегда. По стаканчику - и пойдем в
гостиницу?"
"Что за развязный тон, профессор!"
"Минерва?"
"Профессор, уберите ваши руки. Я не испытываю ни малейшего желания идти
с вами куда бы то ни было. У меня много других дел!"
Снейп опешил.
"Минерва, но обычно..."
МакГонагалл ушла. Снейп посидел, подумал, треснул себя по лбу: "Зелье!"
- и унесся в Хогвартс. Смешивая зелья в своей лаборатории,он бормотал
под нос: "Уж теперь-то я не промахнусь!"
На этот раз Снейп оставил кухню в покое. Он начинил своим зельем
фонтанчики в женских туалетах.
... Прошло три дня. Все стало на свои места. Слешей больше никто не
писал, девушки интересовались мальчиками, мальчики вроде бы не
возражали...
В Хогвартсе стало твориться что-то странное. Какая-то нездоровая
обстановка там возникла. И обстановка эта профессору Снейпу определенно
не нравилась.Вездесущая Панси Паркинсон без устали докладывала ему обо
всем, что происходило вне классных помещений Слизерина. Ту же функцию,
но по отношению к Гриффиндору, выполняла Парвати Патил. От Райвенкло
стучала Чо, а хаффльпафский стукач так и остался невыясненным. Но не в
этом суть. А суть в тех нездоровых настроениях, что оплели своей
паутиной школу, преимущественно Слизерин и Гриффиндор, в меньшей степени
Райвенкло. Хаффльпафл оставался в блаженном неведении. "И пусть остается
и дальше" - думал профессор Снейп, потихоньку приходя в ужас. О да,
чтобы он, Северус Снейп, пришел в ужас - это еще надо было хорошенько
постараться. Это должно было быть что-то совсем уж нехорошее.
И это было нехорошее. Это нехорошее двумя толстыми пачками разносортной
бумаги лежало на столе профессора и повергало его в уныние.
"Говорил ведь я, в школе должны быть строгие порядки! Надо бы выдавать
ученикам строго определенное количество бумаги... нет, не поможет..."
профессор двумя пальцами взял один лист.
"Упоительная ночь". Гарри/Драко/Снейп, автор Люси Дварсон. - значилось
вверху листа. Далее следовало: "Гарри стоял на балконе и чувствовал
сладостную дрожь: приближался ОН. Он коснулся его спины, и тотчас колени
задрожали от восторга, а штаны стали тесными. От Драко так возбуждающе
пахло!"... - прочитал профессор Снейп, яростно сплюнул и отбросил лист.
На глаза ему попался следующий: "И Снейп сжал сосок юноши так ласково и
сильно, а другой рукой ласкал восставшую плоть, отчего у Гарри от
восторга выступили слезы" - профессор снова плюнул и выдернул еще один
лист. Лучше бы он этого не делал... Скомкав бумажку, профессор вскочил и
минут пятнадцать нервно бегал по комнате, издавая отрывистые, невнятные,
но очень эмоциональные восклицания. Наконец, он подбежал к шкафу с
настояками, выхватил оттуда бутылочку темно-зеленого цвета с белым
черепом на этикетке, отхлебнул прямо из горлышка и тихо сполз на пол по
дверцам шкафчика. Некоторое время он пребывал в прострации, потом
поднялся на ноги и снова сел за стол. Бутылка с мандрагоровым самогоном
заняла позицию слева.
"Это болезнь. И она охватила всю женскую часть учеников Хогвартса....
Иного объяснения нет... Нет, стоп. Это не болезнь. Если бы это была
болезнь, этим бы страдали и девчонки из Хаффльпаффа. Странно... Тогда,
однозначно, это - жуткое проклятие. Вот оно что!" - мысли профессора
были невеселыми. Явление, кое поразило его, можно сказать, в самое
сердце, последнее время цвело в Хогвартсе пышным цветом и называлось
"слэш". Профессор не знал, почему, и знать не хотел. Ему это не
нравилось. Ему не нравилось, что ученицы пишут всякую дрянь вместо
рефератов по зельеварению и другим предметам, что они описывают интимные
подробности, ВЫДУМАННЫЕ ими. Ему не нравилось, что ему приписывают
педофилию и гомомсексуализм!!!
"С этим надо бороться... Хм... А, вот, есть идея!"
И профессор понесся в свою лабораторию...
На следующий день, улучив перед обедом нужный момент, Снейп вылил в
котел с супом флакончик какой-то жидкости...
"Все, теперь, вместо того, чтобы писать гадости о мужчинах, они
заинтересуются мужчинами в реале" - думал профессор, шествуя от кухни с
очень довольным видом.
Но... вышло иначе. Уже к вечеру того дня в Хогвартсе стало происходить
нехорошее... Девочки бегали за мальчиками, А мальчики... тоже бегали за
мальчиками. И сам Снейп, столкнувшись в коридоре с Бинсом, почувствовал
странное томление. Моментально сообразив, что с зельем дал маху, он
понесся к себе, выпил противоядие и, прихватив два флакона, побежал
снова на кухню.
За ужином всеми (кроме Снейпа, который никогда не ужинал) был выпит
компот ос снадобьем, напрочь подавляющим всякие сексуальные интересы.
Неделю профессор наслаждался покоем и прилежностью учеников, уделявших
все внимание занятиям... Пришло воскресенье, Снейп надел
парадно-выходную мантию и пошел в Хогсмид, прямо в "Три метлы". Там за
столиком сидела профессор МакГонагалл. Снейп, посылая ей
многозначительные взгляды, прошел к ее столику и сел напротив.
МакГонагалл едва удостоила его коротким взглядом.
"Минерва, ты сегодня прекрасна, как всегда. По стаканчику - и пойдем в
гостиницу?"
"Что за развязный тон, профессор!"
"Минерва?"
"Профессор, уберите ваши руки. Я не испытываю ни малейшего желания идти
с вами куда бы то ни было. У меня много других дел!"
Снейп опешил.
"Минерва, но обычно..."
МакГонагалл ушла. Снейп посидел, подумал, треснул себя по лбу: "Зелье!"
- и унесся в Хогвартс. Смешивая зелья в своей лаборатории,он бормотал
под нос: "Уж теперь-то я не промахнусь!"
На этот раз Снейп оставил кухню в покое. Он начинил своим зельем
фонтанчики в женских туалетах.
... Прошло три дня. Все стало на свои места. Слешей больше никто не
писал, девушки интересовались мальчиками, мальчики вроде бы не
возражали...
-
-
25.05.2009 в 09:22